— Я тебя люблю. — Так тебе и надо. ©
А БАО A КУ
Если вы пожелаете увидеть прекраснейший в мире пейзаж, вам надо
подняться на верхушку Башни Победы в Читоре. Там с кругового балкона
открывается вид на все стороны света. К балкону ведет винтовая лестница,
но взойти по ней дерзают лишь те, кто не верит легенде. А легенда гласит
следующее:
Испокон веков на винтовой лестнице Башни Победы живет некое существо
чувствительное ко всем оттенкам человеческой души и известное под именем А
Бао A Ку. Обычно оно спит на нижней ступеньке, но при приближении человека
в нем пробуждается таинственная жизнь, и тогда в недрах этого существа
начинает теплиться внутренний свет. Одновременно его тело и почти
прозрачная кожа приходят в движение. Однако сознание пробуждается лишь
тогда когда кто-либо поднимается по винтовой лестнице, - тогда А Бао А Ку,
чуть не прилипая к пяткам поднимающегося, следует за ним, держась того
края ступенек, где они сильней всего стерты поколениями паломников. С
каждой ступенькой окраска читать дальшеА Бао A Ку становится все более явственной,
форма - более определенной и излучаемый им свет - более ярким. Но
окончательной завершенности А Бао А Ку достигает лишь на верхней ступени,
если тот, кто поднялся на нее, сподобился нирваны и дела его не
отбрасывают тени. В противном случае А Бао А Ку останавливается словно
парализованное, не достигнув вершины, - тело его остается незавершенным,
голубая окраска блекнет, излучаемый свет, мерцая, гаснет. А Бао А Ку
страдает от невозможности достигнуть совершенства, и его стоны - едва
различимый звук напоминающий шелест шелка. Вспышка жизни в нем коротка:
как только паломник начинает спускаться, А Бао А Ку скатывается вниз на
первую ступеньку и там, угасшее и утратившее определенность очертаний,
ждет следующего посетителя. Говорят, будто его щупальца становятся видны
лишь тогда, когда оно достигает середины лестницы. И еще говорят, будто А
Бао А Ку способно видеть всем своим телом и на ощупь напоминает кожуру
персика.
За многие века А Бао А Ку поднялось на балкон всего однажды.
Эту легенду приводит С.С.Итурвуру в приложении к его ставшему
классическим трактату "О малайском волшебстве" (1937).
АХЕРОН
Лишь один человек однажды видел чудовище Ахерона - произошло это в
ирландском городе Корке. Первоначальный вариант этой истории, написанный
на гэльском языке, ныне утерян, но некий монах-бенедиктинец из Регенсбурга
(Ратисбоны) перевел ее на латинский, и благодаря его переводу история эта
была переложена на многие языки, в том числе на шведский и испанский.
Сохранилось более полусотни рукописей латинской версии, которые в основном
совпадают. Она озаглавлена "Visio Tundali" ("Видение Тундала") и считается
одним из источников Дантовой поэмы.
Начнем со слова "Ахерон". В десятой песне "Одиссеи" это одна из рек
ада, текущая на западной окраине населенного мира. Ее название звучит в
"Энеиде" Вергилия, в "Фарсалии" Лукана и в "Метаморфозах" Овидия. Данте
запечатлел его в стихе "Su la trista riviera d'Acheronte" ("На берегу
печального Ахерона").
Согласно одному мифу. Ахерон это терпящий наказание титан; согласно
другому, более раннему, он обитает у Южного полюса, под созвездиями
антиподов. У этрусков были "книги судьбы", наставления в науке гадания, и
"книги Ахерона", наставления душе после смерти тела. Со временем Ахерон
стал наименованием ада.
Тундал был ирландским дворянином, человеком благовоспитанным и
храбрым, однако не вполне безупречных правил. Однажды в доме у своей
подруги он занемог, три дня и три ночи его считали мертвым, лишь в области
сердца ощущалось немного тепла. Когда он пришел в себя, то поведал, что
его ангел-хранитель показал ему подземное царство. Из многих увиденных им
чудес нас сейчас интересует чудовище Ахерон.
Ахерон выше любой горы. Глаза его пылают огнем, а рот так огромен,
что в нем уместились бы девять тысяч человек. Двое человек, обреченных
проклятью, поддерживают, подобно столпам или атлантам, его рот раскрытым;
один стоит на ногах, другой - на голове. В нутро его ведут три глотки -
все три изрыгают неугасимый огонь. Из утробы чудовища исходят немолчные
вопли бесчисленных проглоченных им проклятых душ. Демоны сообщили Тундалу,
что это чудовище зовется Ахерон. Ангел-хранитель покидает Тундала, и его
уносит в утробу Ахерона поток других душ. Там вкруг него слезы, мрак,
скрежет зубовный, огонь, жар нестерпимый, ледяной холод, псы, медведи,
львы и змеи. В этой легенде ад есть некий зверь, вмещающий в себя других
зверей.
В 1758 году Сведенборг писал: "Мне не было дано увидеть общие
очертания Ада, но было сказано, что, подобно тому как Рай имеет форму
человека. Ад имеет форму дьявола".
АМФИСБЕНА
В "Фарсалии" перечисляются подлинные и вымышленные змеи, которых
воины Катона встретили в африканских пустынях; там есть "парка", что
"движется стоймя, как посох", и "якуло", летящая по воздуху, как стрела, и
громоздкая амфисбена с двумя головами. Почти в таких же словах описывает
ее Плиний, добавляя: "...словно одной головы ей мало, чтобы извергнуть
свой яд". "Сокровищница" Брунетто Латини - энциклопедия, рекомендованная
им бывшему его ученику в седьмом кругу ада, - менее сентенциозна и более
обстоятельна: "Амфисбена - это змея о двух головах, одна на обычном месте,
другая на хвосте; обеими она может ужалить, двигается проворно, и глаза у
нее горят, как свечки". В XVII веке сэр Томас Браун, убежденный, что не
бывает животного, у которого нет верха и низа, переда и зада, левой и
правой стороны, отрицал существование амфисбены, у которой оба конца
передние. По-гречески "амфисбена" означает "двигающаяся в двух
направлениях". На Антильских островах и в некоторых регионах Америки это
название дают пресмыкающемуся, в просторечии называемому "туда-сюда",
"двухголовая змея" и "муравьиная мать". Говорят, что ее кормят муравьи. И
еще - что если ее разрезать на две части, то они соединятся.
Целебные свойства амфисбены были прославлены еще Плинием.
БАГАМУТ
Молва о бегемоте достигла аравийских пустынь, где его образ был
изменен и возвеличен. Жители Аравии превратили его из слона или
гиппопотама в рыбу, плавающую в бездонном море; на рыбу они поставили
быка, на быка - рубиновую гору, на гору ангела, на ангела - шесть адов, на
ады - землю, на землю - семь небес. Мусульманская легенда гласит:
"Бог сотворил Землю, но у земли не было основания, посему под землей
он сотворил ангела. Но у ангела не было основания, посему под ногами
ангела он сотворил рубиновую скалу. Но у скалы не было основания, посему
под скалой он сотворил быка с четырьмя тысячами, глаз, ушей, ноздрей,
пастей, языков и ног. Но у быка не было основания, посему он сотворил под
быком рыбу по имени Багамут, и под рыбой он поместил воду, а подводой -
мрак, а далее знание человеческое не способно достичь".
Другие утверждают, что земля стоит на воде, а вода - на скале, а
скала - на лбу быка, а бык на песчаном ложе, а песок на Багамуте, а
Багамут - на удушливом ветре, а удушливый ветер на тумане. Что находится
под туманом неведомо.
Столь громаден и ослепителен Багамут, что глазам человеческим не под
силу его лицезреть. Все моря земные, коль поместить их в одну ноздрю этой
рыбы, будут что горчичное зерно, брошенное средь пустыни. В четыреста
девяносто шестой ночи "Тысяча и одной ночи" говорится, что Исе (Иисусу)
было дано узреть Багамута и что, воспользовавшись этой милостью, Иса пал
наземь без чувств и три дня и три ночи не приходил в себя. В арабской
сказке есть продолжение: под безмерно огромной рыбой находится море, под
морем воздушная бездна, под воздушной бездной - огонь, под огнем - змея,
именуемая Фалак, в чьей пасти размещены шесть адов.
Представление о том, что скала покоится на быке, а бык - на Багамуте,
а Багамут - на чем-то еще, как бы служит иллюстрацией к космологическому
доказательству существования Бога. В этом доказательстве утверждается, что
всякая причина должна иметь предшествующую ей причину, и, таким образом,
дабы не прийти к дурной бесконечности, необходима некая первопричина.
БРАУНИ
Брауни - это услужливые человечки бурого цвета, откуда и их название.
В Шотландии они любят посещать амбары и, пока семья хозяев спит, исполняют
разные домашние работы. Подобный сюжет мы найдем в одной из сказок
Гриммов.
Знаменитый писатель Роберт Луис Стивенсон утверждал, что ему удалось
приспособить своих брауни к литературному делу. Когда он спит, они, мол,
внушают ему фантастические сюжеты, например удивительное превращение
доктора Джекилла в демонического Хайда, и тот эпизод в "Олалье", где
юноша, потомок древнего испанского рода, кусает руку своей сестры.
БЕГЕМОТ
За четыре века до христианской эры слово "бегемот" означало либо
огромного слона или гиппопотама, либо немыслимую и пугающую помесь этих
двух животных; ныне бегемот точно определен десятью знаменитыми стихами
(Иов. 40:10-19), которые описывают его и внушают представление о его
громадности. Все прочее - это домыслы или филология.
Слово "бегемот" - множественное число; речь идет (как уверяют нас
филологи) о множественном интенсивном древнееврейского слова "б'гемах",
означающего "скотина". Как говорит фрай Луис де Леон в своем пояснении к
"Книге Иова": "Бегемот" - древнееврейское слово, как если бы сказать
"скоты"; по общему мнению всех их ученых, оно означает слона, названного
так за его безобразную огромность, словно бы одно животное равно многим".
Напомним любопытный факт: во множественном числе употребляется также имя
Бога, "Элохим", в первом стихе Ветхого завета, хотя управляемый им глагол
стоит в единственном числе ("В начале сотворил Боги небо и землю"), и эта
форма была названа "множественным величия или полноты..." [Аналогично в
"Грамматике" Испанской Королевской Академии сказано: "Хотя "мы", по
природе своей, число множественное, оно может относиться к существительным
в единственном числе, когда говорят о самих себе особы высокого положения,
напр.: "Мы, дон Луис Бельюга, милостию Божией и Святого Апостолического
Престола Епископ Картахены".]
Вот стихи, описывающие "бегемота", в дословном переводе фрая Луиса де
Леона, который стремился "сохранить латинский смысл и еврейский дух,
наделенный неким величием":
"10. Видишь, вот бегемот; траву он ест, как вол.
11. Вот, его сила в чреслах его, и крепость его в пупе его чрева.
12. Поворачивает хвостом своим, как кедром, жилы на его причинных
частях переплетены.
13. Кости у него, как медные трубы, как железные прутья.
14. Это верх путей Божиих, лишь тот, кто его сотворил, коснется его
ножом [Это величайшее из чудес божиих, но Бог, сотворивший его, уничтожит
его].
15. Горы рождают для него траву, и там все звери полевые играют.
16. Он пасется в тени, под кровом тростника и в сырых болотах.
17. Тенистые деревья покрывают его своей тенью, ивы при ручьях
окружают его.
18. Вот, он выпьет всю реку, и ты не дивись; и он уверен, что весь
Иордан устремится ко рту его.
19. В глазах его какой крючок возьмет его; кто острым багром проколет
ему нос".
Для пояснения приведем еще перевод Сиприано де Валеры:
10. Вот бегемот, которого Я создал, как и тебя; он ест траву, как
вол.
11. Вот его сила в чреслах его, и крепость его в мускулах чрева его.
12. Поворачивает хвостом своим, как кедром; жилы же на бедрах его
переплетены.
13. Ноги у него, как медные трубы; кости у него, как железные прутья.
14. Это верх путей Божиих: только сотворивший его может приблизить к
нему меч свой.
15. Горы приносят ему пищу, а там все звери полевые играют.
16. Он ложится под тенистыми деревьями, под кровом тростника и в
болотах.
17. Тенистые дерева покрывают его своею тенью; ивы при ручьях
окружают его.
18. Вот, он пьет из реки и не торопится; остается спокоен, хотя бы
Иордан устремился ко рту его.
19. Возьмет ли кто его в глазах его и проколет ли ему нос багром?"
БУРАК
Первый стих семнадцатой главы Корана гласит: "Хвала тому, кто перенес
ночью Своего раба из мечети неприкосновенной в мечеть отдаленнейшую,
вокруг которой мы благословили, чтобы показать ему из наших знамений".
Комментаторы объясняют, что восхваляемый - это Бог, раб - это Магомет,
мечеть неприкосновенная - это Мекка, мечеть отдаленнейшая - это Храм
Иерусалимский и из Иерусалима пророк был вознесен на седьмое небо. В более
древних версиях легенды Магомета ведет некий человек или ангел; в более
поздних - упоминается небесное животное, размером крупнее осла и меньше
мула. Это животное - Бурак, чье имя означает "сияющий". Согласно Бертону,
мусульмане Индии обычно изображают его с человеческим лицом, ослиными
ушами, туловищем лошади и хвостом павлина.
В одной из исламских легенд говорится, что Бурак, покидая землю
опрокинул наполненный водою кувшин. Пророк был вознесен на седьмое небо и
побеседовал на каждом небе с патриархами и ангелами, там обитающими, и
пересек Единство, и ощутил холод, от которого его сердце заледенело, но
тут Господь хлопнул его по плечу. Время людей несоизмеримо со временем
Бога; возвратясь, Пророк подхватил кувшин, из которого еще не пролилась ни
одна капля.
Мигель Асин Паласиос рассказывает об одном мурсийском мистике XIII
века, который в аллегории под названием "Книга о ночном путешествии к
Величию Благороднейшего" сделал Бурака символом божественной любви. В
другом тексте упоминают "Бурака чистых помыслов".
ВАСИЛИСК
С течением веков василиск (известный также под названием "кокатрис")
становился все более безобразным и пугающим, а в наше время о нем и вовсе
забыли. Название его происходит из греческого языка и означает "царек"; по
мнению Плиния Старшего (VIII, 21), это змея с "белым пятном на голове,
похожим на корону или диадему". В средние века он становится четырехногим
петухом с короной, желтыми перьями, большими колючими крыльями и змеиным
хвостом, который завершается крючком или же второй петушиной головой.
Изменение облика отразилось в изменении названия: Чосер в "The Parson's
Tale" говорит о василикоке ("василикок убивает людей ядом своего
взгляда"). Одна из гравюр, иллюстрирующая "Естественную историю змей и
драконов" Альдрованди, наделяет василиска чешуей вместо перьев и восемью
ногами. (Согласно Младшей Эдде, у Одинова коня Слейпнира также было восемь
ног.)
Что в василиске остается неизменным, так эти убийственное действие
его взгляда и его яда. Глаза горгон обращали живых существ в камень; Лукан
рассказывает нам, что из крови одной из них произошли все змеи Ливии -
аспид, амфисбена, аммодит и василиск. Приводим соответствующие пассажи из
книги IX "Фарсалии":
В теле ее губительный яд впервые природа
Произвела: из горла тогда шипящие змеи
Выползли, жалом своим трепеща с пронзительным свистом.
И по спине у нее разметались, как женские косы
Плечи хлестали они ликованием полным Медузы.
Встали над хмурым челом, поднявшись дыбом, гадюки,
Яд извивался из них, когда волосы дева чесала.
Что было пользы проткнуть копьем василиска.
Мурру несчастному? Яд мгновенно по древку разлился.
В руку всосался ему; поспешно меч обнаживши,
Он ее тотчас отсек, у плеча отделивши от тела.
И, наблюдая пример своей собственной смерти ужасной,
Смотрит, живой, как гибнет рука.
Василиск обитает в пустыне, или, точнее, он создает пустыню. Птицы
падают мертвыми к его ногам, и плоды земные чернеют и гниют; вода
источников, в которых он утоляет свою жажду, становится отравленной. О
том, что одним своим взглядом он раскалывает скалы и сжигает траву,
свидетельствует Плиний. Из всех животных одна лишь ласка не боится этого
чудовища и может напасть на него спереди; было также поверье, что
василиска повергает в смятенье крик петуха. Опытные путешественники,
прежде чем углубиться в неизведанные края, благоразумно запасались либо
петухом в клетке, либо лаской. Другим оружием было зеркало: василиска
убивает его собственное отражение.
Исидор Севильский и составители "Speculum Triplex" ("Тройного
зеркала") отвергают легенды Лукана и искали рационального объяснения
природы василиска. (Отрицать его существование они не могли, ибо в
Вульгате древнееврейское слово "тсефа", название ядовитого
пресмыкающегося, переведено как "кокатрис".) Наибольшее признание получила
теория об уродливом яйце, снесенном петухом и высиженном змеей или жабой.
В семнадцатом веке сэр Томас Браун счел это объяснение столь же
неестественным, как самого василиска. В те же годы примерно Кеведо написал
свой романе "Василиск", где говорится:
Si esta vivo quien te vio,
Toda su historia es mentira,
Pues si non murio, te ignora,
Y si murio no lo afirma
[Коли жив, кто тебя видел,
Зря нам сказки говорит.
Коль не умер, то не видел.
Ведь кто умер, тот молчит (исп.)]
ГАРПИИ
В "Теогонии" Гесиода гарпии - это крылатые божества с длинными
распущенными волосами, летающие быстрее птиц и ветров; в третьей книге
"Энеиды" - птицы с лицами дев, крючковатыми когтями и нечистым брюхом,
бледные от голода, который не могут утолить. Они спускаются с гор и
пачкают праздничные столы. Они неуязвимы и зловонны, с пронзительным
писком все пожирают и все превращают в экскременты. Сервий, комментатор
Вергилия, пишет, что, подобно тому как Геката - это Прозерпина в аду,
Диана на земле и Луна на небе, за что и называют ее трехликой богиней, так
и гарпии - это фурии в аду, гарпии на земле и демоны (dirae) на небе. Их
также путают с парками.
По велению богов гарпии ополчились на царя Фракии, который открыл
людям их будущее или купил себе долгожитие ценою своих глаз и был наказан
солнцем за то, что оскорбил его творение. Он усаживался со всей своей
свитой за стол, а гарпии пожирали и портили яства. Аргонавты изгнали
гарпий; Аполлоний Родосский и Уильям Моррис ("Life and Death of Jason")
рассказывают их фантастическую историю. Ариосто в песне XXXIII "Безумного
Роланда" превращает фракийского царя в Пресвитера Иоанна, легендарного
императора абиссинцев.
По-гречески "гарпии" означает "хватающие", "похищающие". Вначале они
были божествами ветра, подобно ведийским Марутам, которые бряцают золотым
оружием (лучами) и доят облака.
ГИБРИД
У меня есть забавная зверушка - полукошка, полуовечка. Она досталась
мне в наследство от моего отца. Но по-настоящему развилась только у меня -
прежде это была больше овечка, чем кошка. Теперь она почти в равной мере и
то и другое. От кошки у нее голова и когти, от овечки - размеры и форма;
от обеих - ее глаза, диковатые и меняющиеся, ее шерсть, мягкая и плотно
прилегающая, ее движения, то прыгучие, то крадущиеся. Лежа на освещенном
солнцем подоконнике, она свертывается клубком и мурлычет; на лугу мчится
как сумасшедшая, не поймаешь. Она убегает от кошек и пробует нападать на
овечек. В лунные ночи ее любимое место прогулок - черепичная кровля.
Мяукать она не умеет и ненавидит крыс. Может часами лежать в засаде возле
курятника, но ни разу не воспользовалась возможностью совершить убийство.
Я кормлю ее молоком - это как будто ей всего полезней. Она пьет
молоко большими глотками, всасывая его сквозь свои зубы хищника.
Разумеется, она - чудесная забава для детей. Воскресное утро время
визитов. Я усаживаюсь с этим маленьким зверьком на коленях, и меня
окружают все соседские ребятишки. Мне задают самые странные вопросы, на
которые ни один человек не сумел бы ответить. Почему существует только
одно такое животное? Почему оно принадлежит мне, а не кому-то другому? Было
ли когда-нибудь раньше животное вроде него и что случится, если оно умрет?
Чувствует ли оно себя одиноким? Почему у него нет детей? Как его зовут? И
так далее. Я не утруждаю себя ответами, ограничиваясь тем, что
демонстрирую свое сокровище. Иногда дети приносят своих кошек, однажды
даже принесли двух ягнят. Но вопреки их надеждам сцена узнавания не
состоялась. Животные спокойно глядели друг на друга своими глазами
животных и явно воспринимали взаимное существование как некую божественную
данность.
Сидя у меня на коленях, моя зверушка не испытывает ни страха, ни
азарта погони. Счастливей всего она, когда прижимается ко мне. Она
привязана к семье, которая ее вырастила. Разумеется, в этом нет признака
какой-то особой преданности, это просто верный инстинкт животного,
которое, имея в мире бесчисленных свойственников, не имеет ни одного
кровного родственника, поэтому опека, которую оно нашло у нас, для него
священна.
Порой я не в силах удержаться от смеха, когда она, принюхиваясь,
вертится вокруг меня, пугается у меня в ногах и не желает от меня отстать.
Не довольствуясь тем, что она овечка и кошка, зверушка словно настаивает
на том, что она еще и собака. Однажды, когда я, как со всяким может
случиться, не видя выхода из своих денежных трудностей и их последствий,
решил разом покончить со всем и, сидя у себя в комнате в кресле-качалке с
моей зверушкой на коленях, случайно опустил глаза, я увидел, что с длинных
усов капают слезы. Были это мои слезы или слезы моей зверушки? Неужели у
этой кошки, наряду с душой овечки, еще и самолюбие человека? Не так уж
много досталось мне от отца, но это наследство стоит того, что бы им
дорожить.
Моей зверушке свойственна непоседливость обоих этих созданий - и
кошки и овечки, - как ни различны они. Поэтому ей вечно не сидится. Иногда
она вскакивает на подлокотник моего кресла, кладет передние лапы мне на
плечо и тычется мордочкой в мое ухо. Словно что-то говорит мне, и,
действительно, она потом повертывает голову и смотрит мне в глаза, чтобы
проверить, какое впечатление произвело ее сообщение. И я из любезности
веду себя так, будто понял, и киваю ей. Тогда она соскакивает на пол и
радостно прыгает вокруг меня. Возможно, что нож мясника был бы для нее
избавлением, но, поскольку это мое наследство, я должен ей в этом
отказать. И придется ей ждать, пока дыхание само покинет ее тело, хотя
иногда она смотрит на меня взором, полным человеческого разума, призывая
сделать то, о чем думаем мы оба.
(Франц Кафка. Описание одной битвы.)
ВЫРАВНИВАТЕЛЬ
Между годами 1840-м и 1864-м Отец Света (который также именуется
Внутреннее Слово) сообщил музыканту и педагогу Якобу Лорберу ряд
пространных откровений о жителях, фауне и флоре небесных тел, образующих
Солнечную систему. Одним из домашних животных, сведениями о коих мы
обязаны этому откровению, является выравниватель, или утаптыватель
(Bodendrucker), оказывающий неоценимые услуги на планете Мирон, каковую
нынешний издатель труда Лорбера отождествляет с Нептуном.
Выравниватель в десять раз крупнее слона, с которым очень схож. У
него есть хобот, правда коротковатый, длинные прямые клыки, шкура его
светло-зеленого цвета. Ноги имеют форму конусов с очень широким
основанием, а вершины конусов словно бы вонзены в туловище. Этот топтун
ровняет почву, готовя ее для каменщиков и других строителей. Его приводят
на ухабистую площадку, и он обрабатывает ее своими ногами, хоботом и
клыками.
Питается он травами и корнями, врагов не имеет, кроме нескольких
видов насекомых.
ГНОМЫ
Гномы более древние, чем их название; оно - греческое, но греческие
классики его не знали, ибо возникло оно в XVI веке. Этимологи приписывают
его изобретение швейцарскому алхимику Парацельсу, в чьих трудах оно
появляется впервые. Гномы - духи земли и гор. Народная фантазия
представляет их в виде бородатых карликов с грубыми и смешными чертами
лица; одеты они в узкие коричневые кафтанчики и монашеские капюшоны.
Подобно грифам эллинских и восточных поверий и германским драконам, их
обязанность - охранять потаенные сокровища.
"Гносис" на греческом - "знание"; есть гипотеза, что Парацельс
изобрел слово "гном", потому что гномы знают и могут открыть человеку
точное местонахождение скрытых в земле металлов.
ГОЛЕМ
Мы не вправе предположить, что в книге, продиктованной божественным
разумом, может быть что-либо случайное, даже число слов или порядок;
именно так мыслили каббалисты и, побуждаемые жаждой проникнуть в тайны
Господа, занимались подсчетом, комбинированием и перестановкою букв
Священного Писания. В XIII веке Данте провозгласил, что всякий пассаж
Библии имеет четыре смысла: буквальный, аллегорический, моральный и
анагогический. Шотландец Эригена, более последовательно обходившийся с
понятием божественности, еще прежде того сказал, что смыслы Писания
бесконечны, как число красок на павлиньем хвосте. Каббалисты могли бы
одобрить такое суждение, одной из тайн, которые они искали в божественных
текстах, было создание органических существ. О демонах сказано, что они
могли создавать тварей крупных и тяжелых, вроде верблюда, но не утонченных
и нежных; раввин Элиезер отрицал, что они способны создавать что-либо
меньшее по размеру, чем зерно овса. Человек, созданный путем комбинации
букв, был назван "Голем": само это слово буквально означает аморфную,
безжизненную материю.
В Талмуде ("Санбердин", 65, b) читаем:
"Если бы праведники захотели создать мир, они смогли бы это сделать.
Комбинируя буквы непроизносимых имен Бога, Рава сумел создать человека и
послать его к Раву Зера. Тот заговорил с Големом, и так как тот не
отвечал, раввин приказал:
Ты - творение волшебства, обратись снова в прах.
Оба ученых имели обыкновение каждую пятницу изучать Законы Творения и
создавать тут же трехлетнего бычка, которого они и съедали на ужин" [Нечто
похожее читаем у Шопенгауэра: "На странице 325 первого тома своей
"Zauberbibliothek" ("Библиотеки волшебства") Хорст излагает учение
английской визионерки Джейн Лид следующим образом: Обладающий магической
силой способен по своей воле направлять и обновлять царство минеральное,
царство растительное и царство животное; посему довольно было бы
нескольким волшебникам сговориться для того, чтобы все Сотворенное перешло
в состояние райского блаженства" ("О воле и природе", VII).]
Славу Голема на Западе создал австрийский писатель Густав Мейринк; в
пятой главе своего фантасмагорического романа "Голем" (1915) он пишет:
"История эта восходит к XVII веку. Восстановив утраченные формулы
каббалы, некий раввин [Иегуда Лев бен Безалель] создал искусственного
человека - так называемого Голема, - дабы тот звонил в колокола в синагоге
и выполнял тяжелые работы. Однако то не был человек, как все остальные, в
нем едва теплилась глухая, растительная жизнь. Да и та - лишь днем, и
поддерживало ее влияние магических слов на записке, которую ему засовывали
за зубы и которая притягивала из вселенной свободные звездные токи.
Однажды перед вечерней молитвой раввин забыл вытащить записку изо рта
Голема; тот впал в неистовство и побежал по темным улицам, убивая всех,
кто попадался на его пути. В конце концов раввин его догнал и порвал
оживляющую его записку. Голем рухнул наземь. От него осталась лишь жалкая
глиняная фигурка, которую теперь показывают в пражской синагоге".
Элеазар де Вормс сохранил формулу, по которой можно создать Голема.
Детали этой процедуры занимают двадцать три столбца в томе ин-фолио и
требуют знания "алфавита 221 ворот", который надо повторять над каждым
органом Голема. На лбу у него надо начертать слово "Эмет", означающее
"истина". Чтобы уничтожить глиняного человека, достаточно стереть первую
букву, останется слово "мет", означающее "мертв".
ГРИФ
"Крылатыми чудовищами" называет грифов Геродот, повествуя об их
постоянной войне с Аримаспами; почти столь же неопределенно говорит о них
Плиний, упоминая о длинных ушах и изогнутом клюве этих "легендарных птиц"
(X, 70). Пожалуй, самое подробное описание найдем у предполагаемого сэра
Джона Мандевиля в главе 85 его знаменитых "Путешествий":
"Из этой страны (Турции) совершают путешествия в Бактрию, где живет
злобный и коварный народ, и в том краю есть деревья, дающие шерсть, как
если бы они были овцами, и из нее делают ткани. Есть в этом краю "ипотаны"
(гиппопотамы), которые живут то на суше, то в воде, они наполовину люди,
наполовину лошади и питаются только человечиной, когда удается ее
раздобыть. Еще водится в том краю множество грифов, больше, чем в других
местах; одни говорят, что у них перед туловища орлиный, а зад львиный, и
это верно, они и впрямь так устроены; однако туловище грифа больше восьми
львов, вместе взятых, и он сильнее сотни орлов. Гриф, разумеется, может
поднять и унести в свое гнездо лошадь с всадником или пару волов, когда их
в одной упряжи выводят в поле, так как когти на его лапах огромные, с
туловище вола, из когтей этих изготовляют чаши для питья, а из его ребер -
луки".
Другой знаменитый путешественник. Марко Поло, слышал на Мадагаскаре
рассказы о птице "рок" и сперва думал, что речь идет о ucello grifone, о
птице грифе ("Milione", CLXVIII) [прозвание Марко Поло, когда он достиг
богатства, было Messer Milione]. В средние века символика грифа
противоречива. В одном итальянском бестиарии сказано, что он означает
демона; обычно же он - эмблема Христа, так и трактует его Исидор
Севильский в своих "Этимологиях": "Христос есть лев, ибо он царит и
обладает могуществом; он орел, ибо после воскресения возносится на небо".
В XXIX песне "Чистилища" Данте грезится триумфальная колесница,
запряженная грифом; орлиная его часть золотая, львиная - белая с алым,
дабы, согласно комментаторам, обозначить человеческую природу Христа
[Стихи эти напоминают описание Жениха в "Песне Песней" (5:10-II):
"Возлюбленный мой бел и румян... голова его - чистое золото"]. (Белое,
смешанное с красным, дает цвет плоти.)
Другие полагают, что Данте тут хотел представить символ папы, который
одновременно священнослужитель и царь. Дидро в своей "Христианской
иконографии" пишет: "Папа, как понтифик или орел, возносится к престолу
Господа, дабы получать его приказания, и, как лев или царь, шествует по
земле могущественно и властно".
ГАНИЭЛЬ, КАФЗИЭЛЬ, АЗРИЭЛЬ И АНИЭЛЬ
Иезекиилю в Вавилоне предстало видение - четверо животных или
ангелов, "и у каждого четыре лица, и у каждого из них четыре крыла", и
"подобие лиц их - лице человека и лице льва с правой стороны... а с левой
стороны лице тельца у всех четырех и лице орла у всех четырех". Они шли,
куда их вел дух, "каждое в ту сторону, которая пред лицом его", или его
четырех лиц, возможно чудесным образом разрастаясь в четырех направлениях.
Четыре колеса, у которых ободья "высоки и страшны", шли за ангелами и
"вокруг полны были глаз".
Воспоминания об Иезекииле вдохновили святого Иоанна, в "Откровении"
которого, в главе IV, мы читаем:
"И пред престолом море стеклянное, подобное кристаллу; и посреди
престола и вокруг престола четыре животных, исполненных очей спереди и
сзади. И первое животное было подобно льву, и второе животное подобно
тельцу, и третье животное имело лице, как человек, и четвертое животное
подобно орлу летящему. И каждое из четырех животных имело по шести крыл
вокруг, а внутри они исполнены очей; и ни днем, ни ночью не имеют покоя,
взывая: свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель, Который был, есть и
грядет".
В "Зогаре", или "Книге Сияния", прибавлено, что четыре животных
зовутся Ганиэль, Кафзиэль, Азриэль и Аниэль и что глядят они на Восток, на
Север, на Юг и на Запад.
Стивенсон задавался вопросом: если такие чудеса есть на Небе, то чего
только нет в Аду! Из приведенного пассажа "Апокалипсиса" Честертон
почерпнул свою блестящую метафору ночи: "чудовище, состоящее из глаз".
Четвероликие ангелы "Книги Иезекииля" названы "гайот" ("живые существа");
в "Сефер Ецира" они - десять чисел, которые вместе с двадцатью буквами
алфавита послужили для сотворения нашего мира; согласно "Зогару", ангелы
эти спустились с горних высот, увенчанные буквами.
От четырех ликов "гайот" евангелисты позаимствовали свои символы:
Матфею достался ангел, иногда в виде бородатого мужчины; Марку - лев; Луке
- бык; Иоанну - орел. Святой Иероним в своем комментарии к Иезекиилю
попытался разумно обосновать эти атрибуты. Он говорит, что Матфею был дан
ангел (человек), ибо он представил человеческую природу Спасителя; Марку -
лев, ибо он объявил о царском достоинстве Христа; Луке - бык, эмблема
жертвенности, ибо он показал священническую сущность Христа; Иоанну же
орел - за возвышенный полет его веры.
Немецкий исследователь, доктор Рихард Хеннинг, ищет отдаленный
источник этих эмблем в четырех знаках зодиака, отстоящих один от другого
на девяносто градусов. Что до льва и быка, тут нет никаких трудностей;
ангел отождествляется с Водолеем, у которого облик человека, а Иоаннов
орел - со Скорпионом, но это отвергают, так как Скорпион считается
предвестником зла. Никола де Вор в своем "Астрологическом словаре" также
выдвигает эту гипотезу, замечая, что четыре эти фигуры сочетаются в
сфинксе, у которого может быть человеческая голова, туловище быка, когти и
хвост льва и крылья орла.
Если вы пожелаете увидеть прекраснейший в мире пейзаж, вам надо
подняться на верхушку Башни Победы в Читоре. Там с кругового балкона
открывается вид на все стороны света. К балкону ведет винтовая лестница,
но взойти по ней дерзают лишь те, кто не верит легенде. А легенда гласит
следующее:
Испокон веков на винтовой лестнице Башни Победы живет некое существо
чувствительное ко всем оттенкам человеческой души и известное под именем А
Бао A Ку. Обычно оно спит на нижней ступеньке, но при приближении человека
в нем пробуждается таинственная жизнь, и тогда в недрах этого существа
начинает теплиться внутренний свет. Одновременно его тело и почти
прозрачная кожа приходят в движение. Однако сознание пробуждается лишь
тогда когда кто-либо поднимается по винтовой лестнице, - тогда А Бао А Ку,
чуть не прилипая к пяткам поднимающегося, следует за ним, держась того
края ступенек, где они сильней всего стерты поколениями паломников. С
каждой ступенькой окраска читать дальшеА Бао A Ку становится все более явственной,
форма - более определенной и излучаемый им свет - более ярким. Но
окончательной завершенности А Бао А Ку достигает лишь на верхней ступени,
если тот, кто поднялся на нее, сподобился нирваны и дела его не
отбрасывают тени. В противном случае А Бао А Ку останавливается словно
парализованное, не достигнув вершины, - тело его остается незавершенным,
голубая окраска блекнет, излучаемый свет, мерцая, гаснет. А Бао А Ку
страдает от невозможности достигнуть совершенства, и его стоны - едва
различимый звук напоминающий шелест шелка. Вспышка жизни в нем коротка:
как только паломник начинает спускаться, А Бао А Ку скатывается вниз на
первую ступеньку и там, угасшее и утратившее определенность очертаний,
ждет следующего посетителя. Говорят, будто его щупальца становятся видны
лишь тогда, когда оно достигает середины лестницы. И еще говорят, будто А
Бао А Ку способно видеть всем своим телом и на ощупь напоминает кожуру
персика.
За многие века А Бао А Ку поднялось на балкон всего однажды.
Эту легенду приводит С.С.Итурвуру в приложении к его ставшему
классическим трактату "О малайском волшебстве" (1937).
АХЕРОН
Лишь один человек однажды видел чудовище Ахерона - произошло это в
ирландском городе Корке. Первоначальный вариант этой истории, написанный
на гэльском языке, ныне утерян, но некий монах-бенедиктинец из Регенсбурга
(Ратисбоны) перевел ее на латинский, и благодаря его переводу история эта
была переложена на многие языки, в том числе на шведский и испанский.
Сохранилось более полусотни рукописей латинской версии, которые в основном
совпадают. Она озаглавлена "Visio Tundali" ("Видение Тундала") и считается
одним из источников Дантовой поэмы.
Начнем со слова "Ахерон". В десятой песне "Одиссеи" это одна из рек
ада, текущая на западной окраине населенного мира. Ее название звучит в
"Энеиде" Вергилия, в "Фарсалии" Лукана и в "Метаморфозах" Овидия. Данте
запечатлел его в стихе "Su la trista riviera d'Acheronte" ("На берегу
печального Ахерона").
Согласно одному мифу. Ахерон это терпящий наказание титан; согласно
другому, более раннему, он обитает у Южного полюса, под созвездиями
антиподов. У этрусков были "книги судьбы", наставления в науке гадания, и
"книги Ахерона", наставления душе после смерти тела. Со временем Ахерон
стал наименованием ада.
Тундал был ирландским дворянином, человеком благовоспитанным и
храбрым, однако не вполне безупречных правил. Однажды в доме у своей
подруги он занемог, три дня и три ночи его считали мертвым, лишь в области
сердца ощущалось немного тепла. Когда он пришел в себя, то поведал, что
его ангел-хранитель показал ему подземное царство. Из многих увиденных им
чудес нас сейчас интересует чудовище Ахерон.
Ахерон выше любой горы. Глаза его пылают огнем, а рот так огромен,
что в нем уместились бы девять тысяч человек. Двое человек, обреченных
проклятью, поддерживают, подобно столпам или атлантам, его рот раскрытым;
один стоит на ногах, другой - на голове. В нутро его ведут три глотки -
все три изрыгают неугасимый огонь. Из утробы чудовища исходят немолчные
вопли бесчисленных проглоченных им проклятых душ. Демоны сообщили Тундалу,
что это чудовище зовется Ахерон. Ангел-хранитель покидает Тундала, и его
уносит в утробу Ахерона поток других душ. Там вкруг него слезы, мрак,
скрежет зубовный, огонь, жар нестерпимый, ледяной холод, псы, медведи,
львы и змеи. В этой легенде ад есть некий зверь, вмещающий в себя других
зверей.
В 1758 году Сведенборг писал: "Мне не было дано увидеть общие
очертания Ада, но было сказано, что, подобно тому как Рай имеет форму
человека. Ад имеет форму дьявола".
АМФИСБЕНА
В "Фарсалии" перечисляются подлинные и вымышленные змеи, которых
воины Катона встретили в африканских пустынях; там есть "парка", что
"движется стоймя, как посох", и "якуло", летящая по воздуху, как стрела, и
громоздкая амфисбена с двумя головами. Почти в таких же словах описывает
ее Плиний, добавляя: "...словно одной головы ей мало, чтобы извергнуть
свой яд". "Сокровищница" Брунетто Латини - энциклопедия, рекомендованная
им бывшему его ученику в седьмом кругу ада, - менее сентенциозна и более
обстоятельна: "Амфисбена - это змея о двух головах, одна на обычном месте,
другая на хвосте; обеими она может ужалить, двигается проворно, и глаза у
нее горят, как свечки". В XVII веке сэр Томас Браун, убежденный, что не
бывает животного, у которого нет верха и низа, переда и зада, левой и
правой стороны, отрицал существование амфисбены, у которой оба конца
передние. По-гречески "амфисбена" означает "двигающаяся в двух
направлениях". На Антильских островах и в некоторых регионах Америки это
название дают пресмыкающемуся, в просторечии называемому "туда-сюда",
"двухголовая змея" и "муравьиная мать". Говорят, что ее кормят муравьи. И
еще - что если ее разрезать на две части, то они соединятся.
Целебные свойства амфисбены были прославлены еще Плинием.
БАГАМУТ
Молва о бегемоте достигла аравийских пустынь, где его образ был
изменен и возвеличен. Жители Аравии превратили его из слона или
гиппопотама в рыбу, плавающую в бездонном море; на рыбу они поставили
быка, на быка - рубиновую гору, на гору ангела, на ангела - шесть адов, на
ады - землю, на землю - семь небес. Мусульманская легенда гласит:
"Бог сотворил Землю, но у земли не было основания, посему под землей
он сотворил ангела. Но у ангела не было основания, посему под ногами
ангела он сотворил рубиновую скалу. Но у скалы не было основания, посему
под скалой он сотворил быка с четырьмя тысячами, глаз, ушей, ноздрей,
пастей, языков и ног. Но у быка не было основания, посему он сотворил под
быком рыбу по имени Багамут, и под рыбой он поместил воду, а подводой -
мрак, а далее знание человеческое не способно достичь".
Другие утверждают, что земля стоит на воде, а вода - на скале, а
скала - на лбу быка, а бык на песчаном ложе, а песок на Багамуте, а
Багамут - на удушливом ветре, а удушливый ветер на тумане. Что находится
под туманом неведомо.
Столь громаден и ослепителен Багамут, что глазам человеческим не под
силу его лицезреть. Все моря земные, коль поместить их в одну ноздрю этой
рыбы, будут что горчичное зерно, брошенное средь пустыни. В четыреста
девяносто шестой ночи "Тысяча и одной ночи" говорится, что Исе (Иисусу)
было дано узреть Багамута и что, воспользовавшись этой милостью, Иса пал
наземь без чувств и три дня и три ночи не приходил в себя. В арабской
сказке есть продолжение: под безмерно огромной рыбой находится море, под
морем воздушная бездна, под воздушной бездной - огонь, под огнем - змея,
именуемая Фалак, в чьей пасти размещены шесть адов.
Представление о том, что скала покоится на быке, а бык - на Багамуте,
а Багамут - на чем-то еще, как бы служит иллюстрацией к космологическому
доказательству существования Бога. В этом доказательстве утверждается, что
всякая причина должна иметь предшествующую ей причину, и, таким образом,
дабы не прийти к дурной бесконечности, необходима некая первопричина.
БРАУНИ
Брауни - это услужливые человечки бурого цвета, откуда и их название.
В Шотландии они любят посещать амбары и, пока семья хозяев спит, исполняют
разные домашние работы. Подобный сюжет мы найдем в одной из сказок
Гриммов.
Знаменитый писатель Роберт Луис Стивенсон утверждал, что ему удалось
приспособить своих брауни к литературному делу. Когда он спит, они, мол,
внушают ему фантастические сюжеты, например удивительное превращение
доктора Джекилла в демонического Хайда, и тот эпизод в "Олалье", где
юноша, потомок древнего испанского рода, кусает руку своей сестры.
БЕГЕМОТ
За четыре века до христианской эры слово "бегемот" означало либо
огромного слона или гиппопотама, либо немыслимую и пугающую помесь этих
двух животных; ныне бегемот точно определен десятью знаменитыми стихами
(Иов. 40:10-19), которые описывают его и внушают представление о его
громадности. Все прочее - это домыслы или филология.
Слово "бегемот" - множественное число; речь идет (как уверяют нас
филологи) о множественном интенсивном древнееврейского слова "б'гемах",
означающего "скотина". Как говорит фрай Луис де Леон в своем пояснении к
"Книге Иова": "Бегемот" - древнееврейское слово, как если бы сказать
"скоты"; по общему мнению всех их ученых, оно означает слона, названного
так за его безобразную огромность, словно бы одно животное равно многим".
Напомним любопытный факт: во множественном числе употребляется также имя
Бога, "Элохим", в первом стихе Ветхого завета, хотя управляемый им глагол
стоит в единственном числе ("В начале сотворил Боги небо и землю"), и эта
форма была названа "множественным величия или полноты..." [Аналогично в
"Грамматике" Испанской Королевской Академии сказано: "Хотя "мы", по
природе своей, число множественное, оно может относиться к существительным
в единственном числе, когда говорят о самих себе особы высокого положения,
напр.: "Мы, дон Луис Бельюга, милостию Божией и Святого Апостолического
Престола Епископ Картахены".]
Вот стихи, описывающие "бегемота", в дословном переводе фрая Луиса де
Леона, который стремился "сохранить латинский смысл и еврейский дух,
наделенный неким величием":
"10. Видишь, вот бегемот; траву он ест, как вол.
11. Вот, его сила в чреслах его, и крепость его в пупе его чрева.
12. Поворачивает хвостом своим, как кедром, жилы на его причинных
частях переплетены.
13. Кости у него, как медные трубы, как железные прутья.
14. Это верх путей Божиих, лишь тот, кто его сотворил, коснется его
ножом [Это величайшее из чудес божиих, но Бог, сотворивший его, уничтожит
его].
15. Горы рождают для него траву, и там все звери полевые играют.
16. Он пасется в тени, под кровом тростника и в сырых болотах.
17. Тенистые деревья покрывают его своей тенью, ивы при ручьях
окружают его.
18. Вот, он выпьет всю реку, и ты не дивись; и он уверен, что весь
Иордан устремится ко рту его.
19. В глазах его какой крючок возьмет его; кто острым багром проколет
ему нос".
Для пояснения приведем еще перевод Сиприано де Валеры:
10. Вот бегемот, которого Я создал, как и тебя; он ест траву, как
вол.
11. Вот его сила в чреслах его, и крепость его в мускулах чрева его.
12. Поворачивает хвостом своим, как кедром; жилы же на бедрах его
переплетены.
13. Ноги у него, как медные трубы; кости у него, как железные прутья.
14. Это верх путей Божиих: только сотворивший его может приблизить к
нему меч свой.
15. Горы приносят ему пищу, а там все звери полевые играют.
16. Он ложится под тенистыми деревьями, под кровом тростника и в
болотах.
17. Тенистые дерева покрывают его своею тенью; ивы при ручьях
окружают его.
18. Вот, он пьет из реки и не торопится; остается спокоен, хотя бы
Иордан устремился ко рту его.
19. Возьмет ли кто его в глазах его и проколет ли ему нос багром?"
БУРАК
Первый стих семнадцатой главы Корана гласит: "Хвала тому, кто перенес
ночью Своего раба из мечети неприкосновенной в мечеть отдаленнейшую,
вокруг которой мы благословили, чтобы показать ему из наших знамений".
Комментаторы объясняют, что восхваляемый - это Бог, раб - это Магомет,
мечеть неприкосновенная - это Мекка, мечеть отдаленнейшая - это Храм
Иерусалимский и из Иерусалима пророк был вознесен на седьмое небо. В более
древних версиях легенды Магомета ведет некий человек или ангел; в более
поздних - упоминается небесное животное, размером крупнее осла и меньше
мула. Это животное - Бурак, чье имя означает "сияющий". Согласно Бертону,
мусульмане Индии обычно изображают его с человеческим лицом, ослиными
ушами, туловищем лошади и хвостом павлина.
В одной из исламских легенд говорится, что Бурак, покидая землю
опрокинул наполненный водою кувшин. Пророк был вознесен на седьмое небо и
побеседовал на каждом небе с патриархами и ангелами, там обитающими, и
пересек Единство, и ощутил холод, от которого его сердце заледенело, но
тут Господь хлопнул его по плечу. Время людей несоизмеримо со временем
Бога; возвратясь, Пророк подхватил кувшин, из которого еще не пролилась ни
одна капля.
Мигель Асин Паласиос рассказывает об одном мурсийском мистике XIII
века, который в аллегории под названием "Книга о ночном путешествии к
Величию Благороднейшего" сделал Бурака символом божественной любви. В
другом тексте упоминают "Бурака чистых помыслов".
ВАСИЛИСК
С течением веков василиск (известный также под названием "кокатрис")
становился все более безобразным и пугающим, а в наше время о нем и вовсе
забыли. Название его происходит из греческого языка и означает "царек"; по
мнению Плиния Старшего (VIII, 21), это змея с "белым пятном на голове,
похожим на корону или диадему". В средние века он становится четырехногим
петухом с короной, желтыми перьями, большими колючими крыльями и змеиным
хвостом, который завершается крючком или же второй петушиной головой.
Изменение облика отразилось в изменении названия: Чосер в "The Parson's
Tale" говорит о василикоке ("василикок убивает людей ядом своего
взгляда"). Одна из гравюр, иллюстрирующая "Естественную историю змей и
драконов" Альдрованди, наделяет василиска чешуей вместо перьев и восемью
ногами. (Согласно Младшей Эдде, у Одинова коня Слейпнира также было восемь
ног.)
Что в василиске остается неизменным, так эти убийственное действие
его взгляда и его яда. Глаза горгон обращали живых существ в камень; Лукан
рассказывает нам, что из крови одной из них произошли все змеи Ливии -
аспид, амфисбена, аммодит и василиск. Приводим соответствующие пассажи из
книги IX "Фарсалии":
В теле ее губительный яд впервые природа
Произвела: из горла тогда шипящие змеи
Выползли, жалом своим трепеща с пронзительным свистом.
И по спине у нее разметались, как женские косы
Плечи хлестали они ликованием полным Медузы.
Встали над хмурым челом, поднявшись дыбом, гадюки,
Яд извивался из них, когда волосы дева чесала.
Что было пользы проткнуть копьем василиска.
Мурру несчастному? Яд мгновенно по древку разлился.
В руку всосался ему; поспешно меч обнаживши,
Он ее тотчас отсек, у плеча отделивши от тела.
И, наблюдая пример своей собственной смерти ужасной,
Смотрит, живой, как гибнет рука.
Василиск обитает в пустыне, или, точнее, он создает пустыню. Птицы
падают мертвыми к его ногам, и плоды земные чернеют и гниют; вода
источников, в которых он утоляет свою жажду, становится отравленной. О
том, что одним своим взглядом он раскалывает скалы и сжигает траву,
свидетельствует Плиний. Из всех животных одна лишь ласка не боится этого
чудовища и может напасть на него спереди; было также поверье, что
василиска повергает в смятенье крик петуха. Опытные путешественники,
прежде чем углубиться в неизведанные края, благоразумно запасались либо
петухом в клетке, либо лаской. Другим оружием было зеркало: василиска
убивает его собственное отражение.
Исидор Севильский и составители "Speculum Triplex" ("Тройного
зеркала") отвергают легенды Лукана и искали рационального объяснения
природы василиска. (Отрицать его существование они не могли, ибо в
Вульгате древнееврейское слово "тсефа", название ядовитого
пресмыкающегося, переведено как "кокатрис".) Наибольшее признание получила
теория об уродливом яйце, снесенном петухом и высиженном змеей или жабой.
В семнадцатом веке сэр Томас Браун счел это объяснение столь же
неестественным, как самого василиска. В те же годы примерно Кеведо написал
свой романе "Василиск", где говорится:
Si esta vivo quien te vio,
Toda su historia es mentira,
Pues si non murio, te ignora,
Y si murio no lo afirma
[Коли жив, кто тебя видел,
Зря нам сказки говорит.
Коль не умер, то не видел.
Ведь кто умер, тот молчит (исп.)]
ГАРПИИ
В "Теогонии" Гесиода гарпии - это крылатые божества с длинными
распущенными волосами, летающие быстрее птиц и ветров; в третьей книге
"Энеиды" - птицы с лицами дев, крючковатыми когтями и нечистым брюхом,
бледные от голода, который не могут утолить. Они спускаются с гор и
пачкают праздничные столы. Они неуязвимы и зловонны, с пронзительным
писком все пожирают и все превращают в экскременты. Сервий, комментатор
Вергилия, пишет, что, подобно тому как Геката - это Прозерпина в аду,
Диана на земле и Луна на небе, за что и называют ее трехликой богиней, так
и гарпии - это фурии в аду, гарпии на земле и демоны (dirae) на небе. Их
также путают с парками.
По велению богов гарпии ополчились на царя Фракии, который открыл
людям их будущее или купил себе долгожитие ценою своих глаз и был наказан
солнцем за то, что оскорбил его творение. Он усаживался со всей своей
свитой за стол, а гарпии пожирали и портили яства. Аргонавты изгнали
гарпий; Аполлоний Родосский и Уильям Моррис ("Life and Death of Jason")
рассказывают их фантастическую историю. Ариосто в песне XXXIII "Безумного
Роланда" превращает фракийского царя в Пресвитера Иоанна, легендарного
императора абиссинцев.
По-гречески "гарпии" означает "хватающие", "похищающие". Вначале они
были божествами ветра, подобно ведийским Марутам, которые бряцают золотым
оружием (лучами) и доят облака.
ГИБРИД
У меня есть забавная зверушка - полукошка, полуовечка. Она досталась
мне в наследство от моего отца. Но по-настоящему развилась только у меня -
прежде это была больше овечка, чем кошка. Теперь она почти в равной мере и
то и другое. От кошки у нее голова и когти, от овечки - размеры и форма;
от обеих - ее глаза, диковатые и меняющиеся, ее шерсть, мягкая и плотно
прилегающая, ее движения, то прыгучие, то крадущиеся. Лежа на освещенном
солнцем подоконнике, она свертывается клубком и мурлычет; на лугу мчится
как сумасшедшая, не поймаешь. Она убегает от кошек и пробует нападать на
овечек. В лунные ночи ее любимое место прогулок - черепичная кровля.
Мяукать она не умеет и ненавидит крыс. Может часами лежать в засаде возле
курятника, но ни разу не воспользовалась возможностью совершить убийство.
Я кормлю ее молоком - это как будто ей всего полезней. Она пьет
молоко большими глотками, всасывая его сквозь свои зубы хищника.
Разумеется, она - чудесная забава для детей. Воскресное утро время
визитов. Я усаживаюсь с этим маленьким зверьком на коленях, и меня
окружают все соседские ребятишки. Мне задают самые странные вопросы, на
которые ни один человек не сумел бы ответить. Почему существует только
одно такое животное? Почему оно принадлежит мне, а не кому-то другому? Было
ли когда-нибудь раньше животное вроде него и что случится, если оно умрет?
Чувствует ли оно себя одиноким? Почему у него нет детей? Как его зовут? И
так далее. Я не утруждаю себя ответами, ограничиваясь тем, что
демонстрирую свое сокровище. Иногда дети приносят своих кошек, однажды
даже принесли двух ягнят. Но вопреки их надеждам сцена узнавания не
состоялась. Животные спокойно глядели друг на друга своими глазами
животных и явно воспринимали взаимное существование как некую божественную
данность.
Сидя у меня на коленях, моя зверушка не испытывает ни страха, ни
азарта погони. Счастливей всего она, когда прижимается ко мне. Она
привязана к семье, которая ее вырастила. Разумеется, в этом нет признака
какой-то особой преданности, это просто верный инстинкт животного,
которое, имея в мире бесчисленных свойственников, не имеет ни одного
кровного родственника, поэтому опека, которую оно нашло у нас, для него
священна.
Порой я не в силах удержаться от смеха, когда она, принюхиваясь,
вертится вокруг меня, пугается у меня в ногах и не желает от меня отстать.
Не довольствуясь тем, что она овечка и кошка, зверушка словно настаивает
на том, что она еще и собака. Однажды, когда я, как со всяким может
случиться, не видя выхода из своих денежных трудностей и их последствий,
решил разом покончить со всем и, сидя у себя в комнате в кресле-качалке с
моей зверушкой на коленях, случайно опустил глаза, я увидел, что с длинных
усов капают слезы. Были это мои слезы или слезы моей зверушки? Неужели у
этой кошки, наряду с душой овечки, еще и самолюбие человека? Не так уж
много досталось мне от отца, но это наследство стоит того, что бы им
дорожить.
Моей зверушке свойственна непоседливость обоих этих созданий - и
кошки и овечки, - как ни различны они. Поэтому ей вечно не сидится. Иногда
она вскакивает на подлокотник моего кресла, кладет передние лапы мне на
плечо и тычется мордочкой в мое ухо. Словно что-то говорит мне, и,
действительно, она потом повертывает голову и смотрит мне в глаза, чтобы
проверить, какое впечатление произвело ее сообщение. И я из любезности
веду себя так, будто понял, и киваю ей. Тогда она соскакивает на пол и
радостно прыгает вокруг меня. Возможно, что нож мясника был бы для нее
избавлением, но, поскольку это мое наследство, я должен ей в этом
отказать. И придется ей ждать, пока дыхание само покинет ее тело, хотя
иногда она смотрит на меня взором, полным человеческого разума, призывая
сделать то, о чем думаем мы оба.
(Франц Кафка. Описание одной битвы.)
ВЫРАВНИВАТЕЛЬ
Между годами 1840-м и 1864-м Отец Света (который также именуется
Внутреннее Слово) сообщил музыканту и педагогу Якобу Лорберу ряд
пространных откровений о жителях, фауне и флоре небесных тел, образующих
Солнечную систему. Одним из домашних животных, сведениями о коих мы
обязаны этому откровению, является выравниватель, или утаптыватель
(Bodendrucker), оказывающий неоценимые услуги на планете Мирон, каковую
нынешний издатель труда Лорбера отождествляет с Нептуном.
Выравниватель в десять раз крупнее слона, с которым очень схож. У
него есть хобот, правда коротковатый, длинные прямые клыки, шкура его
светло-зеленого цвета. Ноги имеют форму конусов с очень широким
основанием, а вершины конусов словно бы вонзены в туловище. Этот топтун
ровняет почву, готовя ее для каменщиков и других строителей. Его приводят
на ухабистую площадку, и он обрабатывает ее своими ногами, хоботом и
клыками.
Питается он травами и корнями, врагов не имеет, кроме нескольких
видов насекомых.
ГНОМЫ
Гномы более древние, чем их название; оно - греческое, но греческие
классики его не знали, ибо возникло оно в XVI веке. Этимологи приписывают
его изобретение швейцарскому алхимику Парацельсу, в чьих трудах оно
появляется впервые. Гномы - духи земли и гор. Народная фантазия
представляет их в виде бородатых карликов с грубыми и смешными чертами
лица; одеты они в узкие коричневые кафтанчики и монашеские капюшоны.
Подобно грифам эллинских и восточных поверий и германским драконам, их
обязанность - охранять потаенные сокровища.
"Гносис" на греческом - "знание"; есть гипотеза, что Парацельс
изобрел слово "гном", потому что гномы знают и могут открыть человеку
точное местонахождение скрытых в земле металлов.
ГОЛЕМ
Мы не вправе предположить, что в книге, продиктованной божественным
разумом, может быть что-либо случайное, даже число слов или порядок;
именно так мыслили каббалисты и, побуждаемые жаждой проникнуть в тайны
Господа, занимались подсчетом, комбинированием и перестановкою букв
Священного Писания. В XIII веке Данте провозгласил, что всякий пассаж
Библии имеет четыре смысла: буквальный, аллегорический, моральный и
анагогический. Шотландец Эригена, более последовательно обходившийся с
понятием божественности, еще прежде того сказал, что смыслы Писания
бесконечны, как число красок на павлиньем хвосте. Каббалисты могли бы
одобрить такое суждение, одной из тайн, которые они искали в божественных
текстах, было создание органических существ. О демонах сказано, что они
могли создавать тварей крупных и тяжелых, вроде верблюда, но не утонченных
и нежных; раввин Элиезер отрицал, что они способны создавать что-либо
меньшее по размеру, чем зерно овса. Человек, созданный путем комбинации
букв, был назван "Голем": само это слово буквально означает аморфную,
безжизненную материю.
В Талмуде ("Санбердин", 65, b) читаем:
"Если бы праведники захотели создать мир, они смогли бы это сделать.
Комбинируя буквы непроизносимых имен Бога, Рава сумел создать человека и
послать его к Раву Зера. Тот заговорил с Големом, и так как тот не
отвечал, раввин приказал:
Ты - творение волшебства, обратись снова в прах.
Оба ученых имели обыкновение каждую пятницу изучать Законы Творения и
создавать тут же трехлетнего бычка, которого они и съедали на ужин" [Нечто
похожее читаем у Шопенгауэра: "На странице 325 первого тома своей
"Zauberbibliothek" ("Библиотеки волшебства") Хорст излагает учение
английской визионерки Джейн Лид следующим образом: Обладающий магической
силой способен по своей воле направлять и обновлять царство минеральное,
царство растительное и царство животное; посему довольно было бы
нескольким волшебникам сговориться для того, чтобы все Сотворенное перешло
в состояние райского блаженства" ("О воле и природе", VII).]
Славу Голема на Западе создал австрийский писатель Густав Мейринк; в
пятой главе своего фантасмагорического романа "Голем" (1915) он пишет:
"История эта восходит к XVII веку. Восстановив утраченные формулы
каббалы, некий раввин [Иегуда Лев бен Безалель] создал искусственного
человека - так называемого Голема, - дабы тот звонил в колокола в синагоге
и выполнял тяжелые работы. Однако то не был человек, как все остальные, в
нем едва теплилась глухая, растительная жизнь. Да и та - лишь днем, и
поддерживало ее влияние магических слов на записке, которую ему засовывали
за зубы и которая притягивала из вселенной свободные звездные токи.
Однажды перед вечерней молитвой раввин забыл вытащить записку изо рта
Голема; тот впал в неистовство и побежал по темным улицам, убивая всех,
кто попадался на его пути. В конце концов раввин его догнал и порвал
оживляющую его записку. Голем рухнул наземь. От него осталась лишь жалкая
глиняная фигурка, которую теперь показывают в пражской синагоге".
Элеазар де Вормс сохранил формулу, по которой можно создать Голема.
Детали этой процедуры занимают двадцать три столбца в томе ин-фолио и
требуют знания "алфавита 221 ворот", который надо повторять над каждым
органом Голема. На лбу у него надо начертать слово "Эмет", означающее
"истина". Чтобы уничтожить глиняного человека, достаточно стереть первую
букву, останется слово "мет", означающее "мертв".
ГРИФ
"Крылатыми чудовищами" называет грифов Геродот, повествуя об их
постоянной войне с Аримаспами; почти столь же неопределенно говорит о них
Плиний, упоминая о длинных ушах и изогнутом клюве этих "легендарных птиц"
(X, 70). Пожалуй, самое подробное описание найдем у предполагаемого сэра
Джона Мандевиля в главе 85 его знаменитых "Путешествий":
"Из этой страны (Турции) совершают путешествия в Бактрию, где живет
злобный и коварный народ, и в том краю есть деревья, дающие шерсть, как
если бы они были овцами, и из нее делают ткани. Есть в этом краю "ипотаны"
(гиппопотамы), которые живут то на суше, то в воде, они наполовину люди,
наполовину лошади и питаются только человечиной, когда удается ее
раздобыть. Еще водится в том краю множество грифов, больше, чем в других
местах; одни говорят, что у них перед туловища орлиный, а зад львиный, и
это верно, они и впрямь так устроены; однако туловище грифа больше восьми
львов, вместе взятых, и он сильнее сотни орлов. Гриф, разумеется, может
поднять и унести в свое гнездо лошадь с всадником или пару волов, когда их
в одной упряжи выводят в поле, так как когти на его лапах огромные, с
туловище вола, из когтей этих изготовляют чаши для питья, а из его ребер -
луки".
Другой знаменитый путешественник. Марко Поло, слышал на Мадагаскаре
рассказы о птице "рок" и сперва думал, что речь идет о ucello grifone, о
птице грифе ("Milione", CLXVIII) [прозвание Марко Поло, когда он достиг
богатства, было Messer Milione]. В средние века символика грифа
противоречива. В одном итальянском бестиарии сказано, что он означает
демона; обычно же он - эмблема Христа, так и трактует его Исидор
Севильский в своих "Этимологиях": "Христос есть лев, ибо он царит и
обладает могуществом; он орел, ибо после воскресения возносится на небо".
В XXIX песне "Чистилища" Данте грезится триумфальная колесница,
запряженная грифом; орлиная его часть золотая, львиная - белая с алым,
дабы, согласно комментаторам, обозначить человеческую природу Христа
[Стихи эти напоминают описание Жениха в "Песне Песней" (5:10-II):
"Возлюбленный мой бел и румян... голова его - чистое золото"]. (Белое,
смешанное с красным, дает цвет плоти.)
Другие полагают, что Данте тут хотел представить символ папы, который
одновременно священнослужитель и царь. Дидро в своей "Христианской
иконографии" пишет: "Папа, как понтифик или орел, возносится к престолу
Господа, дабы получать его приказания, и, как лев или царь, шествует по
земле могущественно и властно".
ГАНИЭЛЬ, КАФЗИЭЛЬ, АЗРИЭЛЬ И АНИЭЛЬ
Иезекиилю в Вавилоне предстало видение - четверо животных или
ангелов, "и у каждого четыре лица, и у каждого из них четыре крыла", и
"подобие лиц их - лице человека и лице льва с правой стороны... а с левой
стороны лице тельца у всех четырех и лице орла у всех четырех". Они шли,
куда их вел дух, "каждое в ту сторону, которая пред лицом его", или его
четырех лиц, возможно чудесным образом разрастаясь в четырех направлениях.
Четыре колеса, у которых ободья "высоки и страшны", шли за ангелами и
"вокруг полны были глаз".
Воспоминания об Иезекииле вдохновили святого Иоанна, в "Откровении"
которого, в главе IV, мы читаем:
"И пред престолом море стеклянное, подобное кристаллу; и посреди
престола и вокруг престола четыре животных, исполненных очей спереди и
сзади. И первое животное было подобно льву, и второе животное подобно
тельцу, и третье животное имело лице, как человек, и четвертое животное
подобно орлу летящему. И каждое из четырех животных имело по шести крыл
вокруг, а внутри они исполнены очей; и ни днем, ни ночью не имеют покоя,
взывая: свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель, Который был, есть и
грядет".
В "Зогаре", или "Книге Сияния", прибавлено, что четыре животных
зовутся Ганиэль, Кафзиэль, Азриэль и Аниэль и что глядят они на Восток, на
Север, на Юг и на Запад.
Стивенсон задавался вопросом: если такие чудеса есть на Небе, то чего
только нет в Аду! Из приведенного пассажа "Апокалипсиса" Честертон
почерпнул свою блестящую метафору ночи: "чудовище, состоящее из глаз".
Четвероликие ангелы "Книги Иезекииля" названы "гайот" ("живые существа");
в "Сефер Ецира" они - десять чисел, которые вместе с двадцатью буквами
алфавита послужили для сотворения нашего мира; согласно "Зогару", ангелы
эти спустились с горних высот, увенчанные буквами.
От четырех ликов "гайот" евангелисты позаимствовали свои символы:
Матфею достался ангел, иногда в виде бородатого мужчины; Марку - лев; Луке
- бык; Иоанну - орел. Святой Иероним в своем комментарии к Иезекиилю
попытался разумно обосновать эти атрибуты. Он говорит, что Матфею был дан
ангел (человек), ибо он представил человеческую природу Спасителя; Марку -
лев, ибо он объявил о царском достоинстве Христа; Луке - бык, эмблема
жертвенности, ибо он показал священническую сущность Христа; Иоанну же
орел - за возвышенный полет его веры.
Немецкий исследователь, доктор Рихард Хеннинг, ищет отдаленный
источник этих эмблем в четырех знаках зодиака, отстоящих один от другого
на девяносто градусов. Что до льва и быка, тут нет никаких трудностей;
ангел отождествляется с Водолеем, у которого облик человека, а Иоаннов
орел - со Скорпионом, но это отвергают, так как Скорпион считается
предвестником зла. Никола де Вор в своем "Астрологическом словаре" также
выдвигает эту гипотезу, замечая, что четыре эти фигуры сочетаются в
сфинксе, у которого может быть человеческая голова, туловище быка, когти и
хвост льва и крылья орла.
@темы: Для ПЧ;, стук клавиш;